Биографии братьев

Бобринский Пётр Андреевич

Бобринский Пётр Андреевич

Бобринский Пётр Андреевич, граф. (6(18;19).12(2)(15.11).1893, С.-Петербург – 23(20; 24).8.1962, Нейи-сюр-Сен, около Парижа).

Вступил в масонство в Париже, являлся основателем лож «Северное Сияние» и «Гамаюн».

Учился в 6 гимназии Санкт-Петербурга. По её окончании поступил в Петроградский Политехнический институт, но не успел его окончить из-за Первой мировой войны. С 1914 печатался как поэт. В 1916 окончил Пажеский корпус. В начале войны поступил на ускоренные военные курсы, выпущен офицером в гв. Конную артиллерию, где дослужился до чина поручика. Находился в армии до конца войны. В 1919 находился в Крыму, в Добровольческой армии, в Отряде особого назначения по охране лиц императорской фамилии. Затем находился в рядах Вооружённых сил Юга России.

В 1920 эвакуирован в Константинополь, откуда переехал в Париж. До конца жизни жил в Париже и его пригородах: Версале, Булонь сюр Сен, Нейи. Писатель, историк, журналист. С 1928 член литературного кружка «Перекрёсток» в Париже. Сотрудничал в «Возрождении», где в 1930 был секретарём редакции; «Иллюстрированной России», «Числах». Редактор сборника воспоминаний «Памяти русского студенчества». В 1928-1930 член Объединения русских лаун-теннисистов в Булонь, под Парижем. В 1935 член совета Российского торгово-промышленного и финансового союза. Во второй половине 1930-х был связан (вместе с Д.М. Одинцом, Н.П. Вакаром, В.М. Зензиновым, К.К. Грюнвальдом, В.В. Вырубовым, И.А. Кривошеиным и др. масонами) с движением «младороссов». 22.6.1941 арестован вместе с другими русскими эмигрантами во Франции и заключён в концлагерь Фронт-Сталаг 122 (Компьень). Провёл в лагере несколько месяцев. С 1944 продолжал выступать в русской и французской прессе на литературные и философские темы. Постоянный сотрудник журналов «Возрождение», «Вестник РСХД». Работал техническим директором радиогенетической лаборатории в Париже. Автор поэтических сборников, книги о Г.С. Сковороде.

Похоронен на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

В Северном сиянии: Член-основатель ложи. Хранитель архива со дня основания до 1925. Хранитель печати со дня основания по 1926. 1-й страж в 1925. Привратник в 1928. Оратор в 1929. Вышел в отставку из ложи 29.12.1934, затем вновь её член. Ок.1947 перешёл в ложу Гамаюн, затем вновь член ложи. Наместный мастер в 1950. Судебный делегат в 1952. Вышел в отставку из ложи 31.12.1956.
В Русском (Верховном) Совете 33-й степени: председатель группы по образованию капитула Астрея. Член капитула 18-й сепени в 1922. Обрядоначальник и трапезоначальник с 25.1.1923. Эксперт в 1924-1926. Страж в 1926, 1928. 1-й страж в 1929. Возведён в 33-ю ст. в 1930. Председатель капитула в 1930-1931. 2-й страж в 1935. Лейтенант-великий командор в 1936. Обрядоначальник в 1937-1938. Канцлер в 1939. Командор с 12.5.1939. Великий командор (президент совета) в 1947-1948. Член Русского совета по 1954.
Фотографией брата не располагаем.

Отдельного упоминания заслуживает участие Петра Андреевича в создании и участии в работах ложи Гамаюн ВЛФ.
Ложа Гамаюн (1932-1965) основана 1(19).12.1931 членами ложи Северное Сияние для работ молодежи в масонстве. Инсталлирована 15.1.1932. Работала по Древнему и Принятому Шотландскому Уставу в союзе Великой Ложи Франции под №624. До войны заседала в русском масонском доме на рю Иветт, после окончания войны — на рю Пюто (храм Великой Ложи Франции). В конце 1934 при ложе было организовано пищевое кооперативное товарищество, которое работало до 1937. Возобновила работы 11.5.1945. В 1960-1961 проводила совместные заседания с ложей Лотос. Закрыта около 1965 года.
Создание ложи Гамаюн связано, в первую очередь, с именами Петра Бобринского и Леон де Ойе. Бобринской останется до самой смерти (23 августа 1962) во главе ложи и оставит краткие заметки, сохраненные братом Бурышкиным.
Однако, как ложа молодежная, то есть ложа, которая должна была бы вводить молодежь а мир русского масонства, Гамаюн потерпел неудачу. Бурышкин цитирует следующие замечания Бобринского:

…юношество, после первого восторга, быстро отходило от масонства, которое не смогло дать этим молодым людям то, что они пришли искать в ложах. Ничто не казалось им достаточно ясным, ни задачи, ни действия. Конечно, следовало все более и более принимать во внимание другие мотивы разочарования молодых людей, вызванного другими интересами свойственными их возрасту и мешающими регулярному посещению лож. Не верю, чтобы эта проблема была характерна только для нашей мастерской: за редчайшими исключениями, масонство, с его посвятительной идеологией постепенного совершенствования, трудно дается молодежи. Чтобы понять этот подход, недостаточно первого восхищения и добрых намерений. Необходимо достичь некоторой духовной зрелости, что дает внутреннюю дисциплину, необходимую для нашей работы.

Поистине, опыт, подтверждаемый временем. Не зря в ложу мы традиционно принимаем мужчин, достигших зрелого возраста (не моложе 21 года), и даже предпочтение отдаём более старшим кандидатам.

Прекрасную прощальную речь о П.А.Бобринском сказал М.Корнфельд:

«Вопреки традиционному оптимистическому утверждению, что «незаменимых людей не существует», — я полагаю, что русские братья едва ли согласятся с этим суждением после внезапного ухода на Восток Вечный нашего дорогого брата Петра Андреевича Бобринского.
Сейчас еще слишком рано для подведения итога всему тому, чем русское масонство обязано брату Бобринскому, не говоря уже о том, что его работа протекала, а значительной мере, в высших градусах.
Но моя задача облегчается однако же тем обстоятельством, что самое ценное и важное в деятельности брата П. А. Бобринского отразилось в работе всех русских мастерских без исключения.
Если покойный брат Л. Дм. Кандауров явился великим администратором русского масонства в Париже, то мне кажется, что брату Петру Андреевичу мы обязаны его основной идеологический ориентацией и, если можно так выразиться, тому основному стилю ритуальной и символической фактуры, который удивил наших французских братьев и создал для русских мастерских, в ложах Великой Ложи Франции, тот престиж, которым мы живем и по сей день.
Брат Бобринской соединял в своем лице ряд ценнейших качеств. Будучи поэтом, обладая абсолютным вкусом, подлинной культурой и эрудицией, он ясно понял основные задачи, ставшие перед основателями русского масонства в Париже. Эти задачи могут быть сведены к двум категориям.
С одной стороны, следовало выбрать между существовавшими во всемирном масонстве течениями то, которое
наиболее созвучно русской ментальной структуре, учитывая наше масонское историческое прошлое времен Екатерины и Александра Первого.
С другой стороны – надо было создать для нового русского масонства необходимые рамки, в которых могли бы быть выявлены, в изгнании, в масонском плане творческие силы исконной и подлинной русской культуры.
Брат Петр Андреевич исходил из мысли, что основным базисом Ордена Вольных Каменщиков является посвятительная традиция, что основная задача вольного каменщика состоит в раскрытии связи, существующей между основными метафизическими проблемами и масонской символикой и что естественным стержнем такой работы являются: ритуальная сторона посвятительных обрядов и доклады, имеющие прямое отношение к масонской проблематике.
Вы все, дорогие братья, знаете, сколь блестяще брат Бобринской на деле доказал, что наша крайняя бедность, в смысле материальных средств, может быть с успехом восполнена гармонической стройностью ритуального действа, подчиненного строго определенному ритму.
Все доклады и множество произнесенных им речей могут служить образцами в масонской литературе.
Все они отличаются совершенством литературной формы, ясностью мысли и неустанным утверждением посвятительной сущности масонства.
Я едва ли ошибусь, если скажу, что русские ложи обязаны главным образом брату Бобринскому тем особым отпечатком, который их выделил (независимо от внешнего, формального лингвистического отличия) — из числа всех других мастерских Великой Ложи Франции и таким образом способствовал нашей идеологической автономии.
Брат Петр Андреевич принял опять же ближайшее участие в разработке на русском языке наших ритуалов, которые являются нашим драгоценнейшим достоянием.
Я закончу словами, которыми 24-го Июня 1954 года, в качестве Оратора нашего Объединения, я закончил приветствие обращенное к брату Бобринскому по случаю его 33-х летнего масонского юбилея:
«Со своей стороны, я выскажу уверенность, что, в историческом аспекте, работа на чужбине нашего сегодняшнего юбиляра не окажется тщетной, и что, рано или поздно, а тот светлый день, когда на нашей освобожденной родине застучат молотки вольных каменщиков во славу В:. С:. В:. , — его труды получат должную оценку».

Бобринский Пётр Андреевич