Гоголь — мастер мистического реализма, где быт и фантасмагория сливаются воедино. Его тексты — это кривое зеркало, отражающее и смешное, и страшное в русской душе. Как писал Набоков: «Гоголь не писал о России — он её выдумал, и выдуманная оказалась реальнее настоящей».
Поэма-сатира, социальная притча «Мёртвые души» Николая Гоголя. Академическое издание серии «Литературные памятники», 2019 г. с комментариями Ю. Манна, историей замысла и анализом второго тома. Есть также издание с иллюстрациями Марка Шагала, с эскизами к «Мёртвым душам». Гоголь постулирует идею: Россия — страна «мёртвых душ», где чиновники и помещики погрязли в духовном разложении, а «живая душа» народа остаётся невостребованной. Книга подойдёт для любителей классической сатиры и гротеска, тех, кто интересуется историей русской бюрократии и крепостничества, читателям, ищущим метафизику за бытовыми деталями. «Мёртвые души» — умершие крестьяне как символ вырождения общества. Духовная пустота — Манилов, Коробочка, Ноздрёв, Собакевич, Плюшкин как архетипы русского характера. Надежда на возрождение — лирические отступления о Руси-тройке.
- Том 1. Чичиков скупает «мёртвые души» (умерших крестьян) у помещиков, чтобы заложить их как живых и разбогатеть. Манилов — мечтатель, живущий в мире иллюзий. Коробочка — тупая скопидомка, боящаяся продешевить. Ноздрёв — хвастун и дебошир. Собакевич — грубый материалист, видящий в людях «товар». Плюшкин — скупец, превративший имение в свалку. Финал: Чичиков бежит из города, спасаясь от сплетен.
- Том 2 (фрагменты). Попытка Гоголя показать «воскресение» Чичикова через раскаяние, но текст сожжён. Сохранились отрывки о помещике Тентетникове и авантюристе Хлобуеве.
Сожжённый второй том оставляет вопросы о замысле — был ли Гоголь способен найти «живую душу» в России? Образы помещиков карикатурны, что упрощает социальную критику (сравните с психологизмом Достоевского). Гоголь предлагает полное отсутствие положительных героев, даже Чичиков — не антигерой, а «пустое место». Рекомендуем в сравнении с «Ревизором» — схожая сатира на чиновничество, но в драматургической форме. Или «Историей одного города» Салтыкова-Щедрина — более жёсткий гротеск. Можно также посмотреть «Обломов» Гончарова — иной взгляд на русскую лень и апатию.
Читатель получит галерею вечных русских типов, актуальных и сегодня. Главная мысль: «Русь, куда ж несёшься ты? Дай ответ. Не даёт ответа».
Мистическая повесть, фольклорный хоррор «Вий». В сборнике «Миргород» издательства «АСТ», 2021 г., «Вий» публикуется вместе с «Старосветскими помещиками», «Тарасом Бульбой», «Повестью о том, как поссорились…». Это повесть о столкновении рационального (философ Хома Брут) и иррационального (потусторонняя сила). И о победе тьмы над гордыней разума. Книга подойдёт для любителей готики и славянской мифологии, для тех, кто интересуется истоками «мистического реализма» Гоголя. В повести Гоголь использует страх как наказание — Хома Брут гибнет из-за своего цинизма и трусости. Автор раскрывает народную демонологию — Вий как воплощение слепого рока, панночка-ведьма. Граница между жизнью и смертью также введена как символ, — это церковь, как последний рубеж против нечисти. Содержание и структура:
- Побег Хомы. Семинарист случайно убивает ведьму, которая превращается в красавицу-панночку.
- Вызов на отпевание. Хому силой заставляют три ночи молиться над телом панночки.
- Ночные кошмары. Ведьма оживает, нападает на Хому, призывает Вия — слепого демона с веками до земли.
- Развязка. Хома не выдерживает взгляда Вия и умирает.
Панночка — типичная «роковая женщина», Вий — архетип «абсолютного зла». Хома Брут — скорее жертва обстоятельств, чем сложный персонаж, он психологически упрощён. Гоголь не объясняет природу Вия, оставляя читателя в напряжении (сравните с рационализацией у Булгакова в «Мастере и Маргарите»). Рекомендуем сравнить также с «Портретом» Гоголя — иной подход к мистике через тему искусства, с «Ведьмой» Сологуба — декадентская интерпретация народных мотивов.
Читатель погрузится в мистическую эстетику Гоголя, где смех переплетается с ужасом. Главная мысль: «Нечистая сила сильна, но ещё сильнее человеческая слабость».
