Символистская поэма, революционная мистерия «Двенадцать» автора Александра Блока. Академическое издание из серии «Литературные памятники», 2020 г., включает комментарии В. Орлова, исторический контекст и ранние редакции поэмы. Зарубежное издание «The Twelve and Other Poems» в переводе Джона Дьюи издательства Angel Classics — двуязычное издание с анализом символики.
В поэме описана революция как стихийная сила, разрушающая старый мир и рождающая новый, трагическую духовность. Книга для любителей символизма и русской поэзии Серебряного века. Для интересующихся интерпретацией революции 1917 года в искусстве. И для тех, кто готов к диалогу о противоречиях между насилием и надеждой. Блок затрагивает понятия стихийных сил в противодействии с порядком — метель, ветер, огонь как метафоры революционного хаоса. Он определяет старый и новый миры — гибель буржуа, попы, «писателя-витии» на фоне шествия двенадцати красногвардейцев. В финале поэмы, Христос-революционер впереди отряда идёт Иисус с кровавым флагом. Поэма состоит из 12 глав, написанных разными стихотворными размерами, от частушки до молитвенного хорала.
- 1–4 главы. Описание Петрограда в революционной метели: «Чёрный вечер. Белый снег». Шествие двенадцати красногвардейцев, которые «без креста» идут «вдаль державным шагом». Убийство Катьки — бывшей возлюбленной одного из бойцов — как акт «слепой» жестокости. Революция — это стихия, которая не щадит ни врагов, ни своих.
- 5–8 главы. Реминисценции старого мира: «буржуй на перекрёстке», «пёс паршивый» (символ прошлого). Диалоги красногвардейцев, смесь бравады и страха: «Товарищ, винтовку держи, не трусь!». Разрушение старого мира обнажает духовную пустоту.
- 9–12 главы. Нарастание мистического напряжения: «Скучно нам!» — кричат двенадцать, ощущая пустоту за разрушением. Финал: впереди отряда возникает призрачная фигура Христа с кровавым флагом — символ надежды и искупления через катастрофу. Даже в кровавом хаосе есть место надежде — но её символы парадоксальны.
Блока критикуют за амбивалентность образа Христа. Современники (например, Зинаида Гиппиус) осудили Блока за кощунственное соединение революции и христианства. Блок романтизирует насилие, поэма не осуждает убийство Катьки, что трактуют как эстетизацию террора. Блок избегает прямой политической оценки, оставляя простор для противоречивых трактовок и абстрагируясь от революции. Рекомендую также ознакомиться с «Двенадцатью стульями» Ильфа и Петрова — ирония над революционным пафосом и «Левым маршем» Маяковского — гимном революции без метафизических сомнений. Блок идеализировал революцию как «музыку», не предвидя реальных последствий. Позже он признавался: «Я задыхался в этом кошмаре». Читатель погрузится атмосферу 1917 года через призму символистской поэтики, сможет понять как искусство может отражать исторический перелом, не давая однозначных ответов. Язык Блока приятно читать. От уличного жаргона («Эх, эх, попляши!») до библейских аллюзий.
Главная идея поэмы: Революция — это и Апокалипсис, и Рождество. Она несёт смерть, но через неё рождается новая, непредсказуемая вера. «Двенадцать» — поэма-загадка. Одни видят в ней пророчество, другие — реквием по России. Сам Блок говорил: «Я только записывал то, что слышал вокруг». Его «Христос» до сих пор вызывает споры: это символ очищения, ирония или крик отчаяния? Как заметила Анна Ахматова: «Блок умер, так и не поняв, что написал».
